Утро новой эры - Страница 30

— Они там. В подвале, — лицо лейтенанта Павла Ефремова, привыкшего к трупам и смерти, ничего не выражало. — Что это было, я не знаю. Маша, иди сюда, это по твоей части.

— А что сразу Маша? — запротестовала девушка. — Я, блин, не судмедэксперт и не патологоанатом.

— Все тела без видимых повреждений, — поисковик был непреклонен. — А вдруг какая-то инфекция? Биооружие? Черт его знает. Володя, ты согласен?

Богданов кивнул, предложив, правда, вызвать в помощь другого врача.

Чернышева многое бы отдала, чтоб оказаться подальше отсюда, но выглядеть трусихой перед новым парнем не хотелось. Скрепя сердце и собрав нервы в кулак, она спустилась в подвал коттеджа, не забыв надеть маску.

В первые минуты, пока она рассматривала покойников, подсвечивая себе лучом светодиодного фонарика, Маша не могла взять в толк, что тут произошло. Однако, приглядевшись, девушка заметила характерные признаки отравления мышьяком. Кожа на губах и у мужчины, и у женщины, и у двоих детей была угольно-черной и отслаивалась, и глотка тоже почернела настолько, что это было видно снаружи по темному горлу, — они умерли, приняв крысиный яд.

Наверно, они ждали помощи и надеялись на прекращение холодов до последнего, а потом решили закончить с этим затянувшимся кошмаром сами.

Больше она в дома не заходила. Но видела, как ее товарищи выносили из подъездов и частных домов худые, будто высушенные тела людей, похожих на узников Майданека. Здесь ее помощь не требовалась — и так было видно, что они умерли от истощения и голода.

Когда осмотр был закончен, они пришли к страшному заключению, что поисковая группа, исследовавшая поселок городского типа Подгорный еще месяц назад, не ошиблась — он вымерз и вымер от голода. Сколько бы человек из десятитысячного населения ни выжило, они покинули холодное плоскогорье.

Как только разведчики проверили все дома, не найдя ничего, что могло бы представлять опасность, укрываемым было разрешено покинуть автобусы. На лицах людей, разминавших затекшие ноги, были написаны радость и облегчение, и даже полторы сотни трупов, которые ожидали погребения, не могли их уменьшить.

Демьянов распорядился организовать похоронные команды. Тела временно сложили на полупустом складе стройматериалов, чтобы кремировать, как только заработает котельная. После поминальной службы. Не волкам же их было отдавать.

Волки действительно дали о себе знать в первую же неделю новой жизни.

Давно не видевшие людей, они обнаглели настолько, что боялись ни огня, ни голосов, и пару раз порывались напасть даже на гревшихся у костра часовых. Впрочем, поняв, что люди не теряют бдительности, животные, порычав и поскалив зубы, отступали. До поры до времени.

Но на третий день пропала женщина, отправившаяся в одиночку на другой конец поселения после захода солнца. Хватились ее только утром и нашли только обглоданные останки. Кровавый снег вокруг был истоптан десятками лап.

На следующий день новые жители городка взяли безотказные «калаши» и винтовки, завели «Бураны» и сами отправились на охоту. После грандиозной облавы им удалось подстрелить два десятка хищников, обеспечив приятное разнообразие своему столу. После этого у уцелевших животных надолго пропало желание соваться на контролируемую пришельцами территорию.

А еще после этого случая было решено упорядочить расселение людей и организовать периметр.

***

Часы приема подходили к концу. Глава города принимал от двадцати до пятидесяти посетителей за день. На большее число у него не было времени — весна требовала много работы, а ее надо было организовывать.

У большинства были жалобы и просьбы, и только у немногих предложения. И уж совсем у ничтожного меньшинства — предложения дельные. Демьянов еще не знал, к какой категории относится последний, но лицо его вспомнил — внешность была запоминающаяся.

Тимофею Михневичу было слегка за сорок. Сейчас он был коротко подстрижен, но майор помнил, что, попав в Убежище, он носил прическу «конский хвост» и джинсовую жилетку с карманами, в которых было штук пять блокнотов и столько же ручек. Он был корреспондентом какой-то бульварной газетенки, стрингером для нескольких информационных агентств и еще леший знает кем.

Еще во время жизни под землей он заколебал всех своей видеокамерой и диктофоном. Один раз, устав от его постоянных просьб, поисковики взяли его с собой в вылазку. С собой он привез несколько гигабайт видео, которые раньше не включили бы даже в фильм «Лики смерти». Его он стер, просмотрев всего один раз и так никому и не показав. После того, что Михневич увидел там, он снимал только будни Убежища да душераздирающие истории про разрушенные судьбы и семьи. Ну и лирические — про соединение душ после бури апокалипсиса. Все эти записи он сохранял, как он сам говорил, «для истории» — до тех светлых времен, когда у них будет свое телевидение. Во время исхода он снимал только безлюдные вымершие ландшафты.

Еще в планах Тимофея было выпускать полноценную газету на двенадцать полос, но пока только печатал раз в неделю информационный листок. Листок Демьянов одобрил. Сделал только замечание, что материалы должны проходить предварительное согласование с ним. А так как у него не было времени читать всякую ерунду, он перепоручил это своей секретарше. Да, теперь он был настоящим начальником. Хотя в Убежище прекрасно обходился сам, а дел тогда было не меньше.

— Сергей Борисович, не хотите сделать радиообращение? — с места в карьер полез Михневич, только войдя в кабинет.